-//-//-

Уходя из деревни по глубокому снегу, друид то и дело сплевывал. Но избавиться от мерзкого ощущения все никак не удавалось. Сейчас он уже глубоко жалел, что решился опробовать на том странном воине тайное умение друидов — чтение памяти. Настолько сильный эмоциональный удар в ответ получил, что до сих пор отойти не получалось.

— Странно… И они называют себя высшей расой, — та часть чужих воспоминаний, которые ему удалось «увидеть» никак не отпускали его, возвращаясь снова и снова. Всякий раз краски становились более яркими, живыми, вызывая еще большую тошноту. — Они объявили себя равными Богам, а других пылью под своими ногами…

Перед его глазами появлялись жуткие по эмоциональной силе картины… По улицам катились странные повозки с корчащимися внутри них людьми… В печах сжигались сотни и сотни синюшных тел… У маленьких деток, похожих на скелетики, высасывали кровь… С людей сдирали кожу и делали из нее сумки для вещей.

В какой-то момент Гвэн остановился, не в силах больше идти. Он опустился на колени и, выдохнув, с головой зарылся в снег. Надеялся, что хоть так немного встряхнется и выбьет из головы все это.

— А если это Место скорби? Если я в ад попал? Ведь, тот отражение нашего мира, его изнанка, — посетила его странная мысль, заставившая подняться на ноги. — Где еще, как не в аду, может быть такое? Они делают из человеческой кожи сумки, Великий Лес! — потрясенно добавил он, хватаясь за голову. Перед глазами как раз стояла именно она, небольшая изящная кожаная сумочка телесного цвета. — Они хуже каннибалов и некромантов пустоши. Эти нелюди убийство сделали обыденностью.

Резко тряхнув головой, Гвэн пошел в глубь леса. Теперь ему, по крайней мере ясно, на какой он стороне, и что он должен делать

— Вот, значит, какое испытание мне выбрал Великий Лес, — шептал он, пробираясь по глубокому снегу. — В кровавом мире защитить чистую душу…

-//-//-

Еще несколько дней назад Зоя считала, что ее жизнь разделилась строго на две части — до 22 июня и после него. Там осталось все самое светлое, что только было у нее — школьные товарищи, праздники, вечерние прогулки, веселые игры с братом. Здесь же, наоборот, собралось все самое тяжелое, страшное, неподъемное и печальное.

Она уже не ждала ничего хорошее от каждого нового дня, как это было раньше. Новое пробуждение становилось для нее очередным испытанием на прочность и веру в себя, родных, товарищей и Отечество. И, скрепя зубами, Зоя шла вперед, давя глубоко внутри себя страх, жалость к себе, боль и стыд. Выбранный ею путь вел к жертве, что она знала и ждала.

Только теперь все изменилось…

Впервые за долгое время девушка начала улыбаться. Все чаще исчезали тяжелые морщины на ее лбу, взгляд теплел, а в глазах появлялась надежда. И связано это все было с появлением в ее жизни одного загадочного человека со странным именем Гвэн.

— В самом деле, какое необычное имя… Может испанское? Кажется, есть в нем что-то такое восточное, их жарких стран, — раненный пилот все еще спал, поэтому говорила Зоя сама с собой. Тем более за домашними хлопотами и разговорами время летело совсем незаметно. — Похоже, оттуда и эти его вопросы. Он же самого простого не знает. Ха, надо же про Владимира Ильича не слышал… Правда, чудной какой, как будто из дремучего леса вышел. Точно! Как Маугли!

Зоя едва не закричала. Пришедшая в голову догадка очень хорошо объясняла все эти странности. Она же читала про такие случаи, когда староверы или преступники долгое время в тайге жили в дали от всех. Когда же выходили к другим в большой город, то вели себя именно так. Прямо как малые дети: про все спрашивали, не понимали самых обыденных вещей.

— Именно так. Жил, наверное, с родителями в лесу с самого рождения. А с началом войны вышел, — с загоревшими глазами продолжала размышлять она, не переставая размешивать похлебку в туеске. — Скорее всего, там и научился всяким своим штучкам…

Упоминая «всякие штучки», девушка изобразила неопределенный жест в воздухе. Сейчас все ей казалось складным и укладывалось в понятный образ лесовика-отшельника: и удивительно целебные снадобья, и необычные знания, и странные разговоры про Великий Лес.

— Вот бы все эти штучки нашим врачам, чтобы раненных на фронте спасать… Ой, — вскрикнула Зоя, вспомнив, что нужно как можно чаще раненного летчика поить отваром. — Совсем заболталась.

На четвереньках подползла к лейтенанту, прихватив небольшой туесок. Тот еще спал, а будить его не очень хотелось. Когда спал, почти не стонал.

— Хм… А как там интересно… — не удержавшись, Зоя оттянула вверх штанину. Ей ведь до сих пор не верилось, что гангрену можно было вылечить какими-то там травками и корешками. Это же старые суеверия, сказочки, в которых Баба-Яга варила в казане волшебное снадобье. Только наука может помочь человеку. Только с гангреной даже советская наука не может справиться. — Ой, мамочки!

Ее брови медленно поползли вверх. Открывшееся ее глазам зрелище было поистине невероятным.

— Как же это так? Я же собственными глазами видела, что там все черным-черно было, — она еще выше подтянула брючину. Пальцами снова и снова касалась чистой розовой кожи. Гладила, не веря своим глазам. — Гангрену же невозможно вылечить… Мама еще про это говорила.

И когда она вновь коснулась ноги летчика, тот тяжело вздохнул. С губ сорвался протяжный стон.

— Эй… Ты… Как тебя зовут?

— Зоя, — девушка уже наклонилась к нему с отваром. — Зоя меня зовут, товарищ лейтенант. Вы не говорите, молчите. Вам сейчас отдыхать нужно. Вот, отварчику лучше выпейте. Он мигом вас на ноги поставит.

— Зоя, говоришь… Хорошо. Скажи мне, Зоя, что там с ногами? Гангрена, да? Говори, не молчи. Я же знаю, что гангрена. Еще в лесу их не совсем чувствовал. Колю ножом, а боли совсем нет. Гангрена. Теперь точно оттяпают, клистерные душонки! Им ведь только отрезать… А мне нельзя без ног. Слышишь? Никак нельзя. Я пилот, я небом живу, — в голосе пилота звучало такое отчаяние, что плакать хотелось. Вообще, страшно было видеть, как взрослый мужчина, командир, рыдал, как ребенок. — Я же сам… Понимаешь, сам хочу этих тварей бить… А кому я без ног нужен?

Дослушав, Зоя вцепилась в его руку.

— Что вы такое говорите, товарищ лейтенант? Как без ног? Нет у вас никакой гангрены! Нет! Смотрите, смотрите! — не скрывала она радости, задирая штанину еще выше. — Видите! Кожа чистая, без единого намека на черноту! Вы ходить, летать будете! Обязательно! Вы еще врежете немцам по первое число!

Маресьев тяжело согнулся и долго смотрел на ноги. Наконец, дрожащими руками коснулся кожи.

— Чувствую, я чувствую их. Невероятно… Я снова буду летать, — его голос уже не дрожал, звучал твердо, уверенно. — Обязательно буду летать. Я сам… Сам эту тварь разбомблю. Зоя! — вдруг повернулся к ней. — Зоя, милая, мне срочно к нашим нужно! Мне секретные данные передать нужно!

— Про Гитлера? — не сдержалась девушка, вспоминая, что то и дело повторял летчик в беспамятстве.

— Слышала, выходит, — помрачнел пилот. Опустил голову, но тут же ее вскинул. — Тогда понимаешь, как это сейчас важно. Это координаты его временной ставки, которая очень хорошо замаскирована. Мы ее почти неделю искали… Нужно, Зоечка, нужно идти. Я себе костыль вырежу, ползти буду. Мы же эту сволочь прямо в его логове разбомбить сможем. Помоги, прошу тебя.

Зоя молчала, не зная что и ответить. С одной стороны, всей душой хотела помочь. На себе была готова его тащить по сугробам, лишь бы командование скорее узнала про ставку Гитлера. Только полный дурак мог не понимать, как это было важно для них всех, для всего Советского Союза. С другой стороны, также ясно ей было и то, что вдвоем им через линию фронта не перейти. А вот втроем…

— Нужно Гвэна попросить, товарищ лейтенант. Если кто и сможет помочь, то только он.

— Это в чем я могу помочь, Зоя? — ткань на входе шевельнулась, пропуская внутрь того, о ком только что говорили.

Глава 6

-//-//-